Сверхсовременная архитектура, не смотря на мощнейший толчок и даже в некотором роде пропаганду, не стала признаком современности как таковой: то, чего ожидали от внешности и функциональности городов будущего наши родители и их родители, даже то, что ещё недавно казалось самым скорым и вполне естественным будущим—всё оказалось далеко от реальности. Даже производители продуктов массового забвения—кинематографисты—и те начали населять миры будущего каким-то радикально узнаваемым, слишком осторожным видением.
Однако, есть на нашей планете места, за которыми людская молва и глобальный культурный миф закрепили славу футуристических оазисов. Без всякого сомнения, на сегодняшний день во главе обоза космических кораблей шествует Япония. Именно здесь образ будущего оформляется и совершается на наших глазах. Город как средоточие этого свершения стремительно меняется, становясь плацдармом для всё новых архитектурных экспериментов: как радикальных, так и тяготеющих всё же к узнаваемой традиции.
Объект нашего внимания—проект NaK-house от компании Jo Architecture—подтверждение дальновидения выдающихся архитекторов первой четверти ХХ века. Чистота и последовательное воплощение рациональной логики здесь приходят к простому и гармоничному разрешению.
Первое впечатление в этом случае крайне содержательно: мы практически без сомнения можем заключить, что минималистская, сдержанная наружность экстерьера неизбежно повлечёт за собой и определённые формы и последования в интерьере. Мы заранее отказываемся от всех неуместных предуготованных образов—ничего “роскошного”, ничего навязчивого или пышного не сможет ужиться с этим лаконизмом.
Строгий кубический объём дома, чистота цвета, бережливая мера окон, обеспечивающих вдоволь света, но не раскрывающих внутренней жизни—всё подчинено гармоничной целесообразности. А большая поверхность стеклянных дверей открывает прекрасный вид на садик.
Внутри дома большое центральное пространство объединяет в себе функции сразу трёх принципиальных зон: здесь и гостиная, и столовая, и кухня. Объединяя их вместе, архитекторы изящно избавились от необходимости перегораживать большую часть площади дома какими-либо стенами, благодаря чему свет привольно распространяется по всему дому.
Ясность линий и поверхностей позволяет взгляду не сосредоточиваться на границах помещения, а как бы обволакивает его воздухом и светом. Деревянные панели острова—единственное, что вмешивается в эту звенящую пустоту, и только за тем, чтобы рифмой вторить деревьям за окном, разрывая плотность стеклянной заслонки и превращая дом в метафорическое подобие летней веранды.
Вид с террасы утверждает впечатление особого рода пространства, очищенного и лёгкого, готового впустить в себя какую-то долю ненавязчивых вариаций, но всё же блюдущего свой чинный вид. Двери, ведущие в ванную и спальню, а также окно и остров—своими ясно очерченными границами окончательно растворяют углы и стены помещения.
Бетон и стекло—главные слова в условном словаре этого проекта. Но оба слова получают развитие в ванной комнате: здесь белый бетон соседствует с “традиционным” тёмно-серым, и стекло—с зеркалом. Такая минимальная градация в одно и то же время продолжает линию аскезы выразительных средств, с другой—всё же производит эффект неожиданности, позволяя сценарию движения по комнатам дома развиваться не слишком монотонно.
Отсутствие каких-либо излишеств или даже деталей превращает интерьер ванной в “white cube”, где всякий предмет автоматически начинает восприниматься как предмет искусства или, по крайней мере, “единица музейного хранения”
Велико искушение усомниться в том, что вся эта чистота и прозрачность сохранятся, как только в доме поселятся хозяева: ведь, что очевидно, нашему взору предъявлен дом в своём младенчестве, ещё не обросший признаками быта. Однако на этот случай у авторов проекта есть контраргумент: просторная и очень вместительная гардеробная, она же кладовка.
Такое большое пространство, определённое под хранение, безусловно может считаться гарантом сохранности тех качеств, на которых и зиждется очень специальное и неповторимое ощущение этого дома.